Анахрон. Книга первая - Страница 141

К оглавлению

141

— У Кота-Воркота наркота была крута, — скороговоркой проговорил Сигизмунд.

— Дела-а… — Он брезгливо отложил бумажку.

— Нашла. — Светочка аккуратно вырезала купон длинными ножницами.

Сигизмунд снял трубку, взял купон и набрал напечатанный там номер телефона.

— «Петербург На Столе», добрый день, — отозвался приятный женский голос.

— Я хотел бы разместить информацию о нашей фирме.

— Минуточку, переключаю.

В трубке дважды пискнуло. Другой женский голос, еще более приятный, произнес ту же сакральную фразу. Сигизмунд в ответ — бах! — свою сакральную фразу.

— Вы можете прислать нам купон, — предложил приятный голос, — а можете просто продиктовать… Одну минутку, я открою базу…

— Вы прямо в базу будете набивать?

— Конечно.

Сигизмунд продиктовал название фирмы, номер телефона.

— Будьте добры, уточните, пожалуйста, профиль вашей деятельности. Это для рубрики в «желтых страницах».

— А разве это не «Петербург На Столе»?

Девушка в телефоне засмеялась. У нее был веселый взрывной смех.

— Наш справочник состоит из двух разделов — «белые страницы» и «желтые страницы». В «белых страницах» фирмы размещаются по алфавиту, в «желтых» — по профилю их деятельности.

Сигизмунд замялся.

— Ну… все для животных. Корма, поилки, миски, дог-хаусы — возможно…

— Что? — изумилась девушка в телефоне.

— Конуры для псов, если точнее.

Девушка заржала. Ну и смех, подумал Сигизмунд, небось, в офисе у них все перегородки прошибает.

— Вы их под ключ возводите? — спросила девушка. — Нет-нет, это я так… Записываю… Конуры…

— Травим насекомых, — продолжал Сигизмунд.

На этот раз ему пришлось отвести трубку от уха, чтобы не оглохнуть.

— Извините, — сказала девушка.

— Да нет, ничего. Мне даже приятно.

— Так в какую рубрику вас поместить?

— А можно в две — уничтожение бытовых насекомых и зоотовары?

— К сожалению, нет. Только в одну. Выбирайте, какая вам дороже.

— Светка, что нам дороже — зоотовары или травля?

— Вам видней.

— Я тебя как бухгалтера спрашиваю.

— Травля.

— Бухгалтер говорит — травля нам дороже. Скажите, девушка, а сколько у вас стоит реклама?

— Я могу передать ваши данные агенту. Он с вами созвонится, придет в удобное для вас время…

— Да нет, не надо. Спасибо.

— До свидания. Благодарим вас за то, что обратились к нам, — произнесла смешливая девушка еще одну сакральную фразу.

Фирма Сигизмунду понравилась. Здесь разговаривали вежливо и в то же время душевно. Настроение у него поднялось еще больше.

— Ну, и зачем нам это нужно? — спросила Светочка кисло.

— Понятия не имею, — отозвался Сигизмунд. — Пусть будет…

* * *

Лантхильда встретила Сигизмунда сияющая. В доме вкусно пахло выпечкой. Духовку освоила, смотри ты.

Изделие Лантхильды было чем-то средним между хлебом и пирогом. Пирог по форме, хлеб по содержанию.

— Хлиифс, — объяснила Лантхильда.

— Хлеб, Лантхильда, хлеб.

Она махнула рукой: мол, какая разница, лишь бы вкусно было.

«Хлиифс» действительно оказался вкусным, так что Сигизмунд, умяв с молоком полкаравая, пришел в окончательное благодушие.

— Рассказывай, красавица, чем тут без меня занималась?

— Ле-жала, — честно сообщила Лантхильда.

Сигизмунд заржал.

— А еще?

— Си-дела…

Сигизмунд погладил ее по волосам.

— Умница ты моя…

Впрочем, оказалось, что Лантхильда не только лежала и сидела. Она еще приобщалась к искусству. Сигизмунд увидел несколько альбомов, снятых ею с полки. Удивил выбор — «Графика XX века», «Руанский Музей Изящных Искусств».

Лантхильда быстро, возбужденно заговорила, выхватила «Руанский Музей» и раскрыла его на одной картине. Ни античное наследие, ни изыски академистов Лантхильду не увлекли. Ее внимание всецело было захвачено мрачноватым полотном какого-то не известного Сигизмунду Эвариста Люминэ. Если имя художника он с грехом пополам разобрал, то название картины, написанное, естественно, по-французски, осталось для Сигизмунда такой же тайной, как и для Лантхильды.

Картина была завораживающе созвучна музыке Вагнера. По полноводной, подернутой предрассветным туманом реке медленно плыл плот. На плоту на бурых подушках из мешковины покоились бок о бок двое мертвецов. Они были завернуты в саван и закрыты богато расшитым покрывалом, но лица их оставались открыты. Мертвые глаза спокойно вглядывались вдаль. В ногах у них горела свеча. В поставце стояла икона, увитая розами. От картины веяло жутью и покоем.

Лантхильда долго, вдохновенно говорила об этой картине — объясняла. Русских слов ей катастрофически не хватало. Вместе с тем Сигизмунд видел, что произведение Эвариста Люминэ оставило глубокий след в ее душе. Картина и вправду была хороша. Может быть, немножко чересчур красива.

Наконец, Сигизмунд сообразил, что Лантхильда давно и с жаром его о чем-то спрашивает. Он не понимал, о чем. Тогда она прибегла к испытанному средству

— к пантомиме. (Хорошо, Аська не видит. И ее придурок-реж — тоже.)

Лантхильда бойко соскользнула с дивана, улеглась на полу, вытянув руки вдоль туловища, и застыла, изображая мертвеца. При ее довольно-таки костистом лице и слабой мимике изображение вышло устрашающе удачным. Она закатила глаза, слегка приоткрыла рот, поблескивая зубами. И даже дышать перестала.

Сигизмунда неожиданно охватил панический страх. Сигизмунд-разумный понимал, конечно, что это только пантомима. Но Сигизмунд-спятивший мгновенно поверил в лантхильдину смерть и пришел в ужас.

Он бросился к Лантхильде, схватил ее за плечи и начал трясти.

141