Анахрон. Книга первая - Страница 87

Девка, разрумянившаяся от пламенной речи, вышла. Через минуту в соседней комнате заорал ого. К ведру подобрался кобель. Жлобясь и оглушительно чавкая, жадно вылакал весь милокс. Вот ведь хундс прожорливый.

…А коза кобеля пожалуй, гонять будет. Всю мебель разворотят.

Да ну, в самом деле. Что он, действительно козу заводить собрался? Может, сразу коня? В гараже его держать. А «единичку» продать к чертовой матери. В офис на коне ездить буду. Через Сенную. Старух пугать.

* * *

Фильм оказался лучше, чем предполагал Сигизмунд. Добротный. Не зря своих «Оскаров» набрал — был понятен даже дремучей девке. Причем без всякого перевода.

Девка грозно поблескивала очками, стискивала кулаки — волновалась. Очень непосредственно реагировала. Бормотала что-то. Дергалась. Сигизмунд не столько на экран смотрел, сколько на Лантхильду — забавлялся.

Спросил на всякий случай, не Вавилу ли она там часом видит. Оказалось — нет, Вавилу не видит. И на том спасибо.

Правда, надолго девку не хватило. Переизбыток информации. Утомилась. Подремывать начала.

Просыпалась и реагировала только на самые грубые шутки. Видимо, на такие, что и федоровскому шурину внятны и смешны.

Досмотреть Сигизмунду не дали. В дверь позвонили. Кого там черт принес?

Черт принес Федора. Федор был запорошен снегом и невыносимо камуфляжен. Благоухал пивом.

— Что у вас с телефоном, Сигизмунд Борисович? Звоню, звоню — все занято…

— спросил Федор с порога. Снял шапку и аккуратно стряхнул ее на площадку. — Порядок. На крючке ребята.

— Какие ребята?

— Ну те, с Обводного. Я же сказал, на абонемент поставим.

— От них, что ли?

— Ну. — И Федор дыхнул. — Провел агитацию и пропаганду с использованием наглядных пособий. Чуете?

Лантхильда тоже вылезла из сигизмундовой комнаты. Строго блеснула очками на Федора.

— Здрассьте, — сказал Федор. И не сдержался — с ухмылочкой покосился на Сигизмунда.

— Драастис, — бойко ответила Лантхильда.

— Так я чего, — снова заговорил Федор, обращаясь к Сигизмунду, но то и дело бросая в девкину сторону быстрые вороватые взгляды. — С телефоном у вас что-то… Трубка не так лежит, что ли?

Наверняка девка опять разговаривала. И положила неправильно.

— Я что? Я тут мимо топал — отзвониться хотел, да занято у вас… Дай, думаю, командира порадую…

— Да ты, Федор, проходи, разувайся…

— Да не, я на минутку… Мне отлить надо, по правде говоря…

Федор наклонился, аккуратно расшнуровал свои непотопляемые говнодавы. В носках направился к туалету.

Сигизмунд сказал девке:

— Лантхильд, свари нам кофе.

Девка, уловив ключевые слова «Лантхильд» и «кофе», направилась в кухню.

Федор вышел из ванной, вопросительно посмотрел на Сигизмунда.

— Что, не забрали еще партнеры?

— Да нет… Теперь уж не заберут, наверное.

— А вы ее депортируйте на историческую родину. Что она здесь-то трется?

— Так надо, — сказал Сигизмунд.

— Ну, коли надо…

— Кофе будешь?

— Кофе? — Федор секунду подумал. — Буду.

Вошел на кухню. Оценил привнесенные девкой новшества. Сделал какие-то выводы, о которых умолчал. Сигизмунд видел, что Федор умолчал. Федор и не скрывал своего умолчания.

— Ну так что там с этими, с абонементниками-то?

— Было так. Прихожу. Сидят. Я говорю: «Помните меня, ребята?» И пиво ставлю. Ребятки на пиво посмотрели, напряглись — вспомнили. Ну, и покатилось… Один в Афгане воевал. Хороший парень. Другой тоже ничего. Первая обработка — послезавтра. Они все приготовят.

— Молодец, — сказал Сигизмунд.

— Стараемся… — скромно отозвался Федор и принял у Лантхильды чашку кофе.

— Надо отвечать не «стараемся», боец Федор, а «служу Советскому Союзу».

— Ну вот еще… — засмущался Федор.

Сигизмунд решил сделать бойцу приятное. Поощрить инициативного работника. Заговорил на тему, близкую федоровскому сердцу. Федору-то, небось, об этом ни с кем, кроме шурина, и не потолковать от сердца, а шурин, поди, все уж знает. Обо всем перетолковано…

— Слышь, Федор, у нас тут с Лантхильдой спор один вышел… Насчет боевых раскрасок…

Федор с сомнением поглядел на Лантхильду. Перевел взгляд на Сигизмунда. Мол, стоит ли бисер метать?.. Однако соблазн был слишком велик. Федор извлек из кармана свой знаменитый карандаш и начал объяснять. В конце концов увлекся, разрисовался под «лесного кота», а затем устрашающе раскрасил и Сигизмунда, отчего тот сделался похожим на полинявшего под кислотными дождями Отелло.

Лантхильда невозмутимо допила свой кофе. Пристально посмотрела — сперва на одного бойца, потом на другого. И вдруг заговорила. Наставительно так, строго. Явно ссылалась на авторитет брозара. Помянулся разок Вавила. Часто мелькало слово «харья».

— Что она харей ругается? — недовольно спросил Федор. — Лицо как лицо.

— Она не ругается. Слово такое.

— А что обозначает?

— Боевую раскраску.

В конце концов Лантхильда вынесла федоровскому искусству приговор. Не одобрила. Знаками показала бойцу, что надо эту срэхву с физиономии смыть и не позориться перед честной девушкой Лантхильд.

Федор, похоже, обиделся. На Сигизмунда поглядел. Сигизмунд, забавляясь, кивнул:

— Делай как велено. Она знает, что говорит. Лантхильд у нас умная…

— Умная… — проворчал Федор и отправился в ванную.

Вернулся с красной физиономией. Видно было, что тер. Сел на табуретку, надулся. Аж распушился весь. Кофе залпом допил.

Лантхильда каким-то очень хозяйским движением взяла карандаш. Федор встрепенулся.

— Куда, куда!.. Эй!..

— Нэй охта, Тьюдар.